От автора сайта. Прошел год с момента гибели Яши. Год, за который я так и не смогла ни представить, ни убедить себя, что его нет. Мы познакомились примерно  за 10 месяцев до его выезда в Израиль.  Нас столкнули отказные дела, и тогда мне казалось, что нас не связывает больше того, что он -  ТОЖЕ ЕВРЕЙ. Слишком уж мы были разными. Он - очень активный и деятельный. Я же давала всему в своей жизни вызреть, не думая о времени. Но вот летом 1988 его семья приехала в Израиль. Месяца через четыре мои отказные проблемы решились, и моя семья приехала тоже. Кажется, к моему приезду Яша уже не только работал в в хорошей фирме по специальности, но  даже купил в Иерусалиме квартиру – конечно дешевую и в неважном районе (мы тогда приезжали без всякого имущества), но зато почти в центре. И, кажется, он уже был членом партии «Моледет». (Я – очень плохой биограф, годы и факты плохо держатся у меня в голове, поэтому я заранее прошу прощения у читающих эти строки родных и знакомых Яши.) Из  этой вот его квартиры мы однажды вышли с его и моими детьми в субботу, пешком дошли до Старого города и пришли к Западной стене – я тогда в первый раз была там. Время было тревожное – тогда в Старом городе арабы пырнули ножом каких-то туристов (года за 4 до Норвежских Соглашений терроризм  существовал в такой форме). Ну с Яшей мне не приходило в голову чего-то там бояться. Он выглядел в Иерусалиме хозяином и знал много чего такого, о чем я даже и не слышала. Помню, меня тогда вдруг посетило острое сожаление, что я не родилась в Иерусалиме и прожила всю свою жизнь не в том состоянии души, которое мне здесь казалось столь естественным, желательным и незряшным, то состояние души, в котором и жил Яша, когда ему не мешали обстоятельства. Через много лет, уже в разгар Осло, во время демонстрации, организованной Моше Фейглиным  против осквернения ВАКФом  Храмовой горы, он познакомил меня с Гершоном Саломоном, возглавляющим «Нээманей  Хар Ха Байт» (Верные Храмовой Горе). Он и его группа – люди, увидевшие еще в 1967 году, когда Моше  Даян немедленно после победы в Шестидневной Войне  отдал арабам власть над Храмовой Горой, начало будущей катастрофы евреев в Эрец  Исраэль.  Катастрофы, которую мы подготовили себе сами, и во времена которой живем. Они все эти годы упорно добиваются возвращения евреям суверенитета над Храмовой Горой и совершают восхождения на Храмовую Гору с израильскими флагами (куда их ни разу за все эти годы не пустили -якобы по соображениям безопасности)  «Пока я жил в Иерусалиме, я всегда ходил с ними» – сказал мне Яша. Он ходил с ними и потом – обычно несколько раз в год. Мы с моим мужем знали, что мы его там увидим. Мы встречались не так уж часто, и теперь выясняется, что я могу писать о том, что связано с Яшей, целые книги. Потому что, как оказалось, это ТОЖЕ ЕВРЕЙ, которое было нашим общим знаменателем в России,  в этой земле связывает людей чем-то большим, чем сама жизнь и наше отношение к ней. Помнишь, как пришли тысячи и тысячи на ту демонстрацию у Еврейского университета против осквернения Храмовой горы?  Как туда пришли красивые и спокойные люди, совсем не склонные ни к каким групповым действиям,  живущие в мире с собой? У какой-то части нашего народа есть общее сердце и это, почему-то, дороже личных отношений, которые составляют жизнь любого нормального человека... Кстати, с  этой демонстрации нас подвозил домой, конечно, Яша. Отступление Прежде чем я вернусь к тому главному, о чем  я уже начала говорить, я хотела бы упомянуть очень немаловажные аспекты яшиной жизни, о которых, как и обо всяком личном, он не любил говорить. Однако все это существовало в нем одновременно в такой гармонии, что об этом надо рассказать.   В 43 года у него родился сын. Чудный мальчишка с огненно-рыжими волосами. Счастье его жизни. «Ты знаешь – сказал он мне еще тогда, когда мальчик был совсем крохой -  это - исключительно важная часть моего существования». Я никогда до этого не слышала от него подобных слов. Фотографии, которые я помещаю ниже - о взаимоотношениях этих двух мужчин. Одну из них сделала я – на той самой демонстрации с факелами, организованной Фейглиным против осквернения Храмовой Горы. Они везде были вместе. За год до яшиной гибели они месяц путешествовали на машине по Пиренейскому полуострову, останавливаясь в мотелях, исколесили  Испанию и Португалию. Он мечтал дать мальчику настоящее еврейское образование.  Он и сам   в последние два года начал серьезно изучать Тору. В тот роковой день Яша находился с сыном в синагоге. Услышав выстрелы, бросился к дому за оружием (в синагогу с ним не принято заходить). Мальчик, к счастью не видел, как его убили… Совсем невыносимо вспоминать, как недели за две до этого Яша рассказал мне по телефону, как сын спросил его вдруг: «Папа, ты никогда не умрешь?» Дочери Якова были уже взрослые, когда родился сын. Старшая, талантливая художница, живущая в Голландии, родила уже сына. У меня складывается впечатление, что она очень хорошо понимала его жизнь. "Я жалею об одном - сказала она мне, что папа хотя бы еще лет десять не пожил так, как жил в последние годы". Младшая - очень дружила с отцом, всегда ему помогала. В ней вообще была ответственность за всю семью. В последние годы она с матерью жила и училась в Америке, но связь между ними была непрерывной. "Только мы знали, какой ты был нежный отец" - скажет она на похоронах. Теперь о другом. Яша служил в тех частях израильской армии, которые специализируется на спасательных работах. Проще говоря,  их  посылали вытаскивать людей из-под обломков разрушенных зданий.  Рассказ о том, как он с этими частями был срочно послан в Кению, когда террористы взорвали там американское посольство, мы услышали от него случайно – он вызвался отвезти нас к моему старшему сыну, который, служа в боевых частях,  получил наказание  - целый месяц его не пускали домой. База находилась в иорданской долине, и мы ехали от Тель-Авива полдня в одну сторону и полдня возвращались обратно. И вот по дороге мы услышали от него длинный-длинный рассказ, от которого в моей памяти остались картины сказочно прекрасной, диковинной страны, где танцовщицы изображают диких зверей, как бы переняв их душу. Ну и про тамошнюю коррупцию, результатом которой было страшное разрушение домов, построенных местными строителями. Потом было то самое громадное турецкое землетрясение, где они спасли-таки девочку – израильтянку и многих других. Помню, как он сказал мне, что там, глядя на тамошние, «лунные» пейзажи,  прочувствовал вдруг всю бренность наших усилий  «устроиться в жизни»  и всю  уязвимость человеческого существования. Печально известный  зал «Версай», обвалившийся во время свадьбы … тоже был его участью. Последние годы ходил в милуим совсем не потому, что был должен – его возраст уже превышал положенный, а по личной просьбе командира. Ну,  и еще - работа. Это – отдельная история, которую я не так уж и хорошо знаю, но несмотря на то, что я не помню многих фактов, очень хорошо ошущаю. Яша был настоящий энтузиаст и,  к тому же, высокообразованный человек. Забыла упомянуть, что он был инженер-электронщик, но с очень хорошим физико-математическим образованием. Он напоминал мне шестидесятников. Одно время, подобно Бен-Циону Тавгеру, он пытался организовать в Кирьят–Арба исследовательскую группу (это, во времена «большой алии» называлось, кажется, теплица.) Я лишь помню, что это почему-то не получилось. Он все надеялся на «второй заход», пока процесс Осло не разрушил все надежды. В последние годы он работал  в  хорошей фирме в Ришон-ле-Ционе. Он ездил туда каждый день из Адоры (10 км от Хеврона) и я помню, как он у себя в Адоре с увлечением испытывал какой-то компас. Яша переселился из Тель-Авива в поселение Адора за 3 года до своей   гибели. Я знаю, что он всегда там хотел жить. Он вообще в последние годы жил так, как хотел. Он просто снял там дом. Насколько я знаю, он поселился там, потому что там было очень красиво. Это было такое место, которое что-то такое делает с душой еврея, потому что это – совсем необычная красота. Я знаю, что по вечерам он просто сидел во дворе дома и смотрел на "живописные склоны иудейских гор". . Может быть, он и сейчас там сидит…         Продолжение>>>